Сцена шестая

Та же декорация, только карта висит как-то неровно, а портреты-редьки тоже поникли и перекосились.

Рассказчик на авансцене в пальто с поднятым воротником, в головном уборе.

Рассказчик. Назад тому лет пять я проезжал чрез город Миргород. Я ехал в дурное время. Тогда стояла осень с своею грустно-сырою погодою, грязыо и туманом. Но несмотря на то, когда я стал подъезжать к Миргороду, то почувствовал, что у меня сердце бьется сильно. Боже, сколько воспоминаний! Я двенадцать лет не видал Миргорода.

Из противоположных кулис выходят Иван Иванович и Иван Никифорович, в верхней одежде, с картузами в руках, и останавливаются каждый у своей скамейки, лицом к зрителям.

(Подходит.) Здоровы ли вы, Иван Никифорович? Как же вы постарели!

Иван Никифорович (не оборачиваясь). Да, постарел. Я сегодня из Полтавы.

Рассказчик. Что вы говорите! Вы ездили в Полтаву в такую дурную погоду?

Иван Никифорович. Что ж делать! Тяжба...

Рассказчик вздохнул.

Не беспокойтесь, я имею верное известие, что дело решится на следующей неделе, и в мою пользу.

Рассказчик подходит к Ивану Ивановичу.

Иван Иванович. Уведомить ли вас о приятной новости?

Рассказчик. О какой новости?

Иван Иванович. Завтра непременно решится мое дело. Палата сказала наверное.

Рассказчик вздохнул, кивнул обоим, вышел на авансцену.

Рассказчик. Тощие лошади, известные в Миргороде под именем курьерских, потянулись, производя копытами своими, погружавшимися в серую массу грязи, неприятный для слуха звук. Однообразный дождь, слезливое без просвету небо. Скучно на этом свете, господа!

Затемнение.