Сцена вторая

Та же декорация. На своей лавке Иван Иванович.

Иван Иванович. Господи боже мой, какой я хозяин! Чего у меня нет? Птицы, строение, амбары, всякая прихоть, водка перегонная, настоянная, в саду груши, сливы; в огороде мак, капуста, горох... Чего же еще нет у меня? Хотел бы я знать, чего нет у меня?

Тощая баба протягивает веревку между столбами, на которых укреплены портреты, развешивает на ней одежду Ивана Никифоровича.

Иван Иванович. Вот глупая баба! Она еще вытащит и самого Ивана Никифоровича проветривать.

Баба уходит и возвращается с шароварами, шапкой и ружьем. Все это тоже развешивается на веревке.

Иван Иванович. Что же это значит? Я не видел никогда ружья у Ивана Никифоровича. Что ж это он? Стрелять не стреляет, а ружье держит! На что ж оно ему? А вещица славная! Я давно себе хотел достать такое. Мне очень хочется иметь это ружьецо; я люблю позабавиться ружьецом. Эй, баба, баба!

Баба подходит.

Что это у тебя, бабуся, такое?

Тощая баба. Видите сами, ружье.

Иван Иванович. Какое ружье?

Тощая баба. Кто его знает, какое! Если б оно было мое, то я, может быть, и знала бы, из чего оно сделано. Но оно панское.

Иван Иванович рассматривает ружье.

Оно, должно быть, железное.

Иван Иванович. Гм! Железное. Отчего же оно железное? А давно ли оно у пана?

Тощая баба. Может быть, и давно.

Иван Иванович. Хорошая вещица! Я выпрошу его. Что ему делать с ним! Или променяюсь на что-нибудь. Что, бабуся, дома пан?

Тощая баба. Дома.

Иван Никифорович выходит и садится на свою лавку.

Иван Иванович. Ну хорошо, я приду к нему. (Пересекает сцену и оказывается на территории Ивана Никифоровича.) Помоги бог!

Иван Никифорович. А! Здравствуйте, Иван Иванович! Извините, что я перед вами в натуре!

Иван Иванович. Ничего. Почивали ли вы сегодня, Иван Никифорович?

Иван Никифорович. Почивал. А вы почивали, Иван Иванович?

Иван Иванович. Почивал.

Иван Никифорович. Так вы теперь и встали?

Иван Иванович. Я теперь встал? Христос с вами, Иван Никифорович! Как можно спать до сих пор! Я только что приехал из хутора! Прекрасные жита по дороге! восхитительные! и сено такое рослое, мягкое, злачное!

Иван Никифорович. Гарпина! принеси Ивану Ивановичу водки да пирогов со сметаною.

Тощая баба уходит.

Иван Иванович. Хорошее время сегодня.

Иван Никифорович. Не хвалите, Иван Иванович. Чтоб его черт взял! некуда деваться от жару.

Иван Иванович. Вот, таки нужно помянуть черта. Эй, Иван Никифорович! Вы вспомните мое слово, да уже будет поздно: достанется вам на том свете за богопротивные слова.

Иван Никифорович. Чем же я обидел вас, Иван Иванович? Я не тронул ни отца, ни матери вашей. Не знаю, чем я вас обидел.

Иван Иванович. Полно уже, полно, Иван Никифорович!

Иван Никифорович. Ей-богу, я не обидел вас, Иван Иванович!

Иван Иванович. Странно, что перепела до сих пор нейдут под дудочку.

Иван Никифорович. Как вы себе хотите, думайте, что вам угодно, только я вас не обидел ничем.

Иван Иванович. Не знаю, отчего они нейдут. Время ли не приспело еще, только время, кажется, такое, какое нужно.

Иван Никифорович. Вы говорите, что жита хорошие?

Иван Иванович. Восхитительные жита, восхитительные!

Пауза.

Что это вы, Иван Никифорович, платье развешиваете?

Иван Никифорович. Да прекрасное, почти новое платье загноила проклятая баба. Теперь проветриваю, сукно тонкое, превосходное, только вывороти - и можно снова носить.

Иван Иванович. Мне там понравилась одна вещица, Иван Никифорович.

Иван Никифорович. Какая?

Иван Иванович. Скажите, пожалуйста, на что вам это ружье, что выставлено выветривать вместе с платьем? (Подносит табак.) Смею ли просить об одолжении?

Иван Никифорович. Ничего, одолжайтесь! я понюхаю своего! Вот глупая баба, так она и ружье туда же повесила! Вот возьмите, разжуйте немножко во рту. Не правда ли, похоже на канупер? возьмите, одолжайтесь!

Иван Иванович. Скажите, пожалуйста, Иван Никифорович, я все насчет ружья, что вы будете с ним делать? ведь оно вам не нужно.

Иван Никифорович. Как не нужно? а случится стрелять?

Иван Иванович. Господь с вами, Иван Никифорович, когда же вы будете стрелять? Разве по втором пришествии. Вы, сколько я знаю и другие запомнят, ни одной еще качки не убили, да и ваша натура не так уже господом богом устроена, чтоб стрелять. Вы имеете осанку и фигуру важную. Как же вам таскаться по болотам, когда ваше платье, которое не во всякой речи прилично назвать по имени, проветривается и теперь еще, что же тогда? Нет, вам нужно иметь покой, отдохновение. Да, так вам нужны приличные поступки. Послушайте, отдайте его мне!

Иван Никифорович. Как можно! это ружье дорогое. Таких ружьев теперь не сыщете нигде. Я еще как собирался в милицию, купил его у турчина. А теперь бы то так вдруг и отдать его! Как можно? это вещь необходимая.

Иван Иванович. На что ж она необходимая?

Иван Никифорович. Как на что? А когда нападут на дом разбойники... Еще бы не необходимая. Слава тебе господи! Теперь я спокоен и не боюсь никого. А отчего? оттого, что я знаю, что у меня стоит в коморе ружье.

Иван Иванович. Хорошее ружье! Да у него, Иван Никифорович, замок испорчен.

Иван Никифорович. Что ж, что испорчен? Можно починить. Нужно только смазать конопляным маслом, чтоб не ржавел.

Иван Иванович. Из ваших слов, Иван Никифорович, я никак не вижу дружественного ко мне расположения. Вы ничего не хотите сделать для меня в знак приязни.

Иван Никифорович. Как же это вы говорите, Иван Иванович, что я вам не оказываю никакой приязни? Как вам не совестно! Ваши волы пасутся на моей степи, и я ни разу не занимал их. Когда едете в Полтаву, всегда просите у меня повозки, и что ж? разве я отказал когда? Ребятишки ваши перелезают чрез плетень в мой двор и играют с моими собаками - я ничего не говорю: пусть себе играют, лишь бы ничего не трогали! Пусть себе играют!

Иван Иванович. Когда не хотите подарить, так, пожалуй, поменяемся.

Иван Никифорович. Что ж вы дадите мне за него?

Иван Иванович. Я вам дам за него бурую свинью, ту самую, что я откормил в сажу. Славная свинья! Увидите, если на следующий год она не наведет вам поросят.

Иван Никифорович. Я не знаю, как вы, Иван Иванович, можете это говорить. На что мне свинья ваша? Разве черту поминки делать.

Иван Иванович. Опять! без черта-таки нельзя обойтись! Грех вам, ей-богу, грех, Иван Никифорович!

Иван Никифорович. Как же вы, в самом деле, Иван Иванович, даете за ружье черт знает что такое: свинью!

Иван Иванович. Отчего же она черт знает что такое, Иван Никифорович?

Иван Никифорович. Как же, вы бы сами посудили хорошенько. Это-таки ружье - вещь известная, а то черт знает что такое: свинья. Если бы не вы говорили, я бы мог это принять в обидную для себя сторону.

Иван Иванович. Что ж нехорошего заметили вы в свинье?

Иван Никифорович. За кого же в самом деле вы принимаете меня? чтоб я свинью...

Иван Иванович. Садитесь, садитесь! не буду уже... Пусть вам остается ваше ружье, пускай себе сгниет и перержавеет, стоя в углу в коморе - не хочу больше говорить о нем.

Молчание.

Говорят, что три короля объявили войну царю нашему.

Иван Никифорович. Да, говорил мне Петр Федорович; что ж это за война? и отчего она?

Иван Иванович. Наверное не можно сказать, Иван Никифорович, за что она. Я полагаю, что короли хотят, чтобы мы все приняли турецкую веру.

Иван Никифорович. Вишь, дурни, чего захотели!

Иван Иванович. Вот видите, а царь наш и объявил им за то войну. Нет, говорит, примите вы сами веру Христову!

Иван Никифорович. Что ж? ведь наши побьют их, Иван Иванович!

Иван Иванович. Побьют. Так не хотите, Иван Никифорович, менять ружьеца?

Иван Никифорович. Мне странно, Иван Иванович, вы, кажется, человек, известный ученостью, а говорите, как недоросль. Что бы я за дурак такой...

Иван Иванович. Садитесь, садитесь. Бог с ним! Пусть оно себе околеет; не буду больше говорить!..

Тощая баба вносит закуски.

Слушайте, Иван Никифорович. Я вам дам, кроме свиньи, еще два мешка овса, ведь овса вы не сеяли. Этот год все равно вам нужно будет покупать овес.

Иван Никифорович. Ей-богу, Иван Иванович, с вами говорить нужно, гороху наевшись. Где видано, чтобы кто ружье променял на два мешка овса? Небось бекеши своей не поставите.

Иван Иванович. Но вы позабыли, Иван Никифорович, что я и свинью еще даю вам.

Иван Никифорович. Как! два мешка овса и свинью за ружье?

Иван Иванович. Да что ж, разве мало?

Иван Никифорович. За ружье?

Иван Иванович. Конечно, за ружье.

Иван Никифорович. Два мешка за ружье?

Иван Иванович. Два мешка не пустых, а с овсом; а свинью позабыли?

Иван Никифорович. Поцелуйтесь со своею свиньею, а коли не хотите, так с чертом!

Иван Иванович. О! вас зацепи только! Увидите: нашпигуют вам на том свете язык горячими иголками за такие богомерзкие слова. После разговору с вами нужно и лицо и руки умыть и самому окуриться.

Иван Никифорович. Позвольте, Иван Иванович; ружье вещь благородная, самая любопытная забава, притом и украшение в комнате приятное...

Иван Иванович. Вы, Иван Никифорович, разносились так с своим ружьем, как дурень с писаною торбою.

Иван Никифорович. А вы, Иван Иванович, настоящий гусак.

Иван Иванович. Что вы такое сказали, Иван Никифорович?

Иван Никифорович. Я сказал, что вы похожи на гусака, Иван Иванович!

Иван Иванович. Как же вы смели, сударь, позабыв и приличие и уважение к чину и фамилии человека, обесчестить таким поносным именем?

Иван Никифорович. Что ж тут поносного? Да чего вы в самом деле так размахались руками, Иван Иванович?

Иван Иванович. Я повторяю, как вы осмелились, в противность всех приличий, назвать меня гусаком?

Иван Никифорович. Начхать я вам на голову, Иван Иванович! Что вы так раскудахтались?

Иван Иванович. Так я ж вам объявляю, что я знать вас не хочу.

Иван Никифорович. Большая беда! Ей-богу, не заплачу от этого!

Иван Иванович. Нога моя не будет у вас в доме.

Иван Никифорович. Эге-ге! Эй, баба, хлопче! Возьмите Ивана Ивановича за руки да выведите его за двери!

Иван Иванович. Как! Дворянина? Осмельтесь только! подступите! Я вас уничтожу с глупым вашим паном! Ворон не найдет места вашего! Очень хорошо поступаете вы, Иван Никифорович! Прекрасно! Я это припомню вам.

Иван Никифорович. Ступайте, Иван Иванович, ступайте! Да, глядите, не попадайтесь мне: а не то я вам, Иван Иванович, всю морду побью!

Иван Иванович. Вот вам за это, Иван Никифорович! (Показывает кукиш и уходит.)

Затемнение.