4

В раздел "Драматических отрывков и отдельных сцен" четвертого тома сочинений Гоголя 1842 года включена была наряду с переработанными сценами из "Владимира третьей степени" и комедия "Игроки", начатая им, видимо, в более ранние годы (весь раздел самим Гоголем датирован периодом с 1832 по 1837 г.).

В "Игроках" Гоголь разоблачает социальный паразитизм, нравственную развращенность дворянского общества, рисует не менее неприглядную картину современных нравов, чем в "Женитьбе". В комедии "Игроки" с беспощадной иронией осмеяны новые "веяния времени": лихорадочная и циничная погоня за деньгами, наглый авантюризм, те грязные и бесчестные средства наживы и обмана, которые являлись основными пружинами общества. Как и в других пьесах Гоголя, в "Игроках" за историей одураченного шулера Ихарева раскрывается широкая картина дореформенной России с ее нравами и порядками, показано моральное разложение дворянского общества.

Трагикомическая история опытного шулера Ихарева, изобретательно обманутого и ограбленного еще более ловкими мошенниками и пройдохами, его же собратьями по профессии, приобретает широко обобщенный смысл. Там, где все отношения между людьми основаны на денежном интересе, на обогащении за счет ближнего,- не существует ни морали, ни дружеских чувств, ничего, кроме бессердечного "чистогана".

В комедии Гоголя хищнический мирок авантюристов и шулеров предстает как своего рода "микрокосм", как слепок с жизни господствующих классов. В нем царят те же циничные представления о долге и нравственности, та же "политическая экономия" жуликов и грабителей, что и в сфере отношений всего окружающего общества. Прожженный мошенник Утешительный, восхищаясь тонкостью работы одного "почтенного человека", занимающегося изучением рисунка обратной стороны карт для помощи шулерам, заявляет: "Это то, что называется в политической экономии распределение работ. Всё равно каретник: ведь он не весь же экипаж делает сам; он отдает и кузнецу, и обойщику".

Заведомые мошенники и шулера отнюдь не являются какими-то отверженными. Они почтенные члены дворянского и чиновничьего общества. Утешительный - в прошлом офицер. Ихарев не просто шулер, он помещик, у которого в Смоленской губернии сто душ да в Калужской восемьдесят, как о нем сообщает его лакей Гаврюшка. У него свои повара, свой кучер. Он настоящий "барин", о котором Гаврюшка на вопрос Швохнева о том, что делает его хозяин, с простодушной гордостью отвечает: "Известно, что делает. Он уж барин, так держит себя хорошо: он ничего не делает". Более того, Ихарев даже учился в университете, слушал лекции профессоров.

Сатира Гоголя в "Игроках" проникнута особенной остротой и злостью. Циничные и наглые аферисты, профессиональные шулера, маскируя свои грязные и темные делишки, все время говорят о дружбе, общественном назначении человека, произносят высокопарные моральные сентенции. Тем беспощаднее и ядовитее ирония Гоголя, разоблачающего это лицемерие и фальшь, присущие всему дворянско-буржуазному обществу. Ведь личиной прекраснодушия и показного "благородства" в этом обществе прикрываются точно так же, как и у шулеров, хищнические и эгоистические устремления.

Сам Ихарев, авантюрист и профессиональный шулер, мечтая обыграть Глова, которого он принимает за богатого помещика, дает "принципиальное обоснование" своим жульническим планам в духе рассуждений буржуазных защитников "прогресса": "Ведь, как подумаешь, сколько денег пропадает даром, без всякой совершенно пользы! Ну что из того, что у него будет двести тысяч?

Ведь это все так пойдет на покупку каких-нибудь тряпок, ветошек". Ихарев жаждет применить к "делу" чужие капиталы, и речь его звучит как едкая пародия на рассуждения финансиста. Он пытается не только оправдать свое жульничество и прямое ограбление ближнего, но видит в этом закон общественных отношений, ссылаясь на то, что совершается вокруг. Эта апология хищничества, надувательства и ограбления - знамение новой эпохи буржуазного предпринимательства и авантюр. Видя себя уже обладателем двухсот тысяч, Ихарев заявляет: "Ведь это для иного век службы, трудов, цена вечных сидений, лишений, здоровья. А тут в несколько часов, в несколько минут - владетельный принц!" Считая себя богачом, Ихарев мечтает "заняться тем, что споспешествует к образованию",- пройтись в Петербурге "по Аглицкой набережной", пообедать в Москве "у Яра", "одеться по столичному образцу". Это, по его мнению, и означает "исполнить долг просвещенного человека". Таков пошлый и эгоистический "идеал" авантюриста, видящего всю "мудрость" жизни в том, чтобы "прожить с тонкостью, с искусством, обмануть всех и не быть обмануту самому - вот настоящая задача и цель!"

Ихарев оказался, однако, сам обманут, его цель ограбить других не осуществилась, более ловкие хищники ограбили его. Тогда он становится в позу оскорбленной невинности и, не замечая всего комизма положения, произносит филиппики по адресу мошенников, вопиет о законе. На замечание мнимого сына Глова, что он не имеет права обращаться к закону, так как сам поступал беззаконно, разгневанный Ихарев кричит: "Как! не имею права? Обворовать, украсть деньги среди дня, мошенническим образом! Не имею права? Действовать плутовскими средствами! Не имею права? А вот ты у меня в тюрьме, в Нерчинске скажешь, что не имею права! Вот погоди - переловят всю вашу мошенническую шайку! Будете вы знать, как обманывать доверие и честность добродушных людей. Закон! закон! закон призову!" В обращении Ихарева к закону, столь цинично до сих пор им самим нарушаемому, Гоголь зло и ядовито высмеивает лицемерие современного общества, состоящего из пройдох и жуликов, вспоминающих о законе и совести лишь тогда, когда сами они попадают впросак.

Гоголь не ограничивается обличением шулерских махинаций. Как всегда, у него охвачена широкая сфера социальных явлений. Самозванный чиновник из приказа Псой Стахич Замухрышкин (оказавшийся отставным штабс-капитаном Мурзафейкиным) выдает себя за "приказного", убедительно передавая типические свойства такого чиновника-взяточника. Циничный прохвост и жулик, он даже произносит обличительный монолог о взятках. В ответ на вопрос Утешительного, все ли приказные хапуги? - он отвечает: "Эх, господа!.. Ведь вот тоже и господа сочинители всё подсмеиваются над теми, которые берут взятки; а как рассмотришь хорошенько, так взятки берут и те, которые повыше нас. Ну, да вот хоть и вы, господа, только разве что придумали названья поблагородней: пожертвованье там или так, бог ведает, что такое. А на деле выходит - такие же взятки: тот же Савка, да на других санках".

Впервые "Игроки" были поставлены в 1843 году в Москве, а затем и в Петербурге. Несмотря на участие таких крупных актеров, как Мартынов, Сосницкий, Каратыгин, комедия была холодно встречена привилегированным зрителем Александринского театра. С тех пор пьеса редко появлялась на сцене.