Глава первая. "Гимназия высших наук"

1

Нет нужды говорить здесь о тех или иных обстоятельствах детства Гоголя. Обо всем этом, как и о многих других фактах его биографии, часто и подробно рассказывалось в различных книгах. Мы позволим себе сделать лишь одно исключение - в отношение тех нескольких лет, которые будущий писатель провел в Нежинской гимназии. Они оставили глубокий след в духовной жизни Гоголя. К нежинской поре относятся первые вспышки его творчества, здесь пробудилось его гражданское самосознание, именно к этому времени начинают формироваться те черты в характере Гоголя, которые впоследствии скажутся в его личности, а отчасти и в его художественном мире. Обнаруженные мною в свое время архивные материалы, в этой книге лишь частично используемые, позволили многое по-новому осмыслить и понять.

В 1820 году в Нежине открылось новое учебное заведение - так называемая "гимназия высших наук князя Безбородко". Она принадлежала к числу привилегированных учебных заведений. Ее задача состояла в "приуготовлении юношества на службу государству". По уставу она, наряду с Демидовским высших наук училищем в Ярославле и Ришельевским лицеем в Одессе, занимала "среднее место между университетами и низшими училищами" и почти равнялась первым, отличаясь от вторых как "высшей степенью преподаваемых в ней наук", так и особыми "правами и преимуществами"^*.

^* (Сборник постановлений по министерству народного просвещения. 2-е изд. Спб., 1875, т. II, с. 128; Дополнение к сборнику постановлений по министерству народного просвещения, 1803-1864. Спб., 1867, с. 209.)

Нежинская гимназия была создана как закрытое учебное заведение. Здесь установилась суровая дисциплина, за соблюдением которой неусыпно следили воспитатели и надзиратели. Те же цели преследовала и необычайно усложненная система управления гимназией. Общее руководство осуществляли директор, инспектор и надзиратели, в области учебной - правление. Руководство гимназии в свою очередь находилось под тройным контролем: попечителя Харьковского учебного округа, почетно-о попечителя графа А. Г. Кушелева-Безбородко - внука основателя гимназии - и, наконец, министерства просвещения.

Вся эта сложная административная структура, равно как и система обучения, была направлена к тому, чтобы воспитать в учениках верность "царю и отечеству" и качества, которые соответствовали бы формуле: "Не думать, не рассуждать, но повиноваться".

Хотя Нежинская гимназия считалась отнюдь не рядовым учебным заведением, постановка обучения здесь была не во всем удовлетворительна. Это объяснялось прежде всего подбором профессоров и преподавателей, значительная часть которых мало соответствовала своему назначению.

Историю русской словесности преподавал в гимназии Парфений Иванович Никольский - сухой и надменный педант, читавший свой курс в неукоснительном соответствии со старозаветными наставлениями по риторике и пиитике.

Среди преподавателей-рутинеров Нежинской гимназии должна быть отмечена еще одна мрачная фигура - Иван Григорьевич Кулжинский. Выходец из духовного сословия, Кулжинский окончил Черниговскую семинарию и в течение четырех лет (1825- 1829) преподавал в Нежине латинский язык. Он подвизался и на литературном поприще, сочиняя сентиментальные романы, повести и невыносимо тягучие драмы, сотрудничал в столичных журналах и позднее состоял членом Общества российской словесности. Как педагог и литератор Кулжинский был крайне непопулярен среди воспитанников гимназии. Когда в 1827 году вышло из печати его сочинение "Малороссийская деревня", оно тотчас же стало предметом насмешек гимназистов, в том числе и Гоголя. В письме к своему товарищу, Г. И. Высоцкому, Гоголь колоритно описал, как гимназисты потешаются над "литературным уродом" Кулжинского^*.

^* (Гоголь Н. В. Полн. собр. соч. М., 1940, т. X. с. 88. Сочинения и письма Гоголя цитируются по этому изданию. В дальнейшем ссылки даются в самом тексте с указанием тома и страницы.)

Отношения между Кулжинским и Гоголем были враждебными. И это хорошо чувствуется по тону воспоминаний, написанных Кулжинским в 1854 году.

Во главе этой группы преподавателей-рутинеров стоял старший профессор политических наук Михаил Васильевич Билевич, прибывший в Нежинскую гимназию в декабре 1821 года. До этого он служил в течение пятнадцати лет учителем естественных наук и немецкого языка в Новгород-Северской гимназии, в которой он, кроме того, в разное время преподавал коммерцию, технологию и "опытную физику". Поначалу Билевич был определен в Нежинскую гимназию на вакансию профессора немецкой словесности, а два года спустя назначен профессором политических наук.

Билевич с самого начала своей службы в гимназии зарекомендовал себя как отъявленный реакционер, человек невежественный и бездарный. Воспитанники гимназии побаивались Билевича и ненавидели его. Терпеть его не мог и Гоголь, называвший Билевича и его единомышленников "профессорами-школярами" (X, 85).

В мае 1825 года в гимназию был определен младшим профессором политических наук Николай Григорьевич Белоусов, год спустя назначенный еще и на должность инспектора пансиона.

Двадцатишестилетний профессор сразу же пришелся по душе воспитанникам гимназии, он сумел быстро установить с ними добрые, дружеские отношения. В отличие от многих старых преподавателей, Белоусов был человеком передовых убеждений, отличался острым умом, глубокими и разносторонними познаниями. Кроме того, он обладал огромным личным обаянием. "Справедливость, честность, доступность, добрый совет, в приличных случаях необходимое ободрение, - вспоминал о нем позднее Нестор Кукольник, - все это благодетельно действовало на кружок студентов..."^*.

^* (Гимназия высших наук и лицей князя Безбородко. Сборник, 2-е изд. Спб., 1881, с. 242.)

Белоусову было поручено читать курс естественного права. В своих лекциях он развивал прогрессивные идеи, увлекательно рассказывал о естественном праве человеческой личности на свободу, о великой пользе просвещения для народа, возбуждал в умах своих воспитанников острую критическую мысль. Лекции профессора Белоусова находили живой отклик у гимназистов, и вскоре он стал их любимейшим педагогом. Тот же Нестор Кукольник свидетельствовал: "С необычайным искусством Николай Григорьевич изложил нам всю историю философии, а с тем вместе и естественного права, в несколько лекций, так что в голове каждого из нас установился прочно стройный, систематический скелет науки наук, который каждый из нас мог уже облекать в дело по желанию, способностям и ученым средствам". А в неопубликованной части этого своего мемуарного очерка Кукольник отзывался о Белоусове еще выразительнее: "Это был один из ученейших людей в России. Ему назначено было ярко блистать на ученом и учебном поприще; не судьба, а люди, понятия к тому не допустили"^*.

^* (Рукописный отдел Государственной публичной библиотеки имени М. Е. Салтыкова-Щедрина, шифр.: К. 14, л. 1.)

Среди свободомыслящей части преподавателей гимназии должны быть названы еще Казимир Варфоломеевич Шапалинский - старший профессор математических наук, Иван Яковлевич Ландражин - профессор французского языка и словесности, Федор Иосифович (Фридрих-Иосиф) Зингер - младший профессор немецкой словесности, а также близко стоявшие к этой группе младший профессор латинской словесности Семен Матвеевич Андрущенко и профессор естественных наук Никита Федорович Соловьев.

Почти все эти люди были приглашены на работу в Нежин Иваном Семеновичем Орлаем, занимавшим в 1821-1826 годах пост директора гимназии. Это был человек широкой культуры: доктор медицины, магистр словесных наук и философии, автор многочисленных трудов по самым различным областям науки. Современники отмечали прогрессивный характер его взглядов и смелость, с какой он их отстаивал. Орлай вызывал к себе большую симпатию воспитанников гимназии. О нем с уважением упоминает в своих письмах Гоголь. В материалах следствия по "делу о вольнодумстве" его имя часто упоминается в ряду основных виновников "беспорядков" в гимназии, хотя к тому времени Орлай уже и не работал в Нежине. Как писал в одном из рапортов профессор Мойсеев, дружба Орлая и Шапалинского "основывалась на связях "тайного общества"^*. Начальник шестого отделения пятого округа корпуса жандармов майор Матушевич, сообщая в январе 1830 года Бенкендорфу о "беспорядках" в Нежинской гимназии, называл Орлая человеком, склонным к тайным обществам и имевшим "сношения с людьми, обличенными в злых умыслах противу правительства"^**.

^* (ЦГИАЛ, ф. 733, оп. 85, д. 49 904. Прилож. F, л. 8.)

^** (ЦГИА, ф. III отделения, 1-й экспед., 1830, д. 47, л. 4.)

Смерть Орлая помешала Николаю I расправиться с ним так же, как это было сделано с целой группой преподавателей гимназии.