Вирша, говоренная гетьману Потемкину запорожцами на светлый праздник Воскресения

 Христос воскрес, рад мир увесь, дождалыся божиеи ласки,
Теперь усяк наився в шмак христовои паски.
Вс гуляють, выхваляють воскресшого бога,
Уже тая що до рая протерта дорога.
Злии духи, власныи мухи вс уже послизли,
Загнав Исус в пекло покус, щоб християн не гризли.
А смерть люта, що нам тута вельми докучала,
По болотах, очеретах, бижучи кричала.
Та суцга тепер бгла, як шалена до ляху,
Бо бг с хрестом чорта с хвостом прогнав, як собаку.
Сей чорт темний, князь пекельный, з смертью поглизався,
Всх зажерти, в ад заперти так вин измовлявся.
Воны тое в кучу двое, знюхавшись, ланцюють,
Хоть старого, хоть малого так и глабцюють.
Була воля - хоть и кроля у рай не пускають,
Хоть бы святих, вони и тх у пекло таскають.
Архиереи и ереи ишли по тому шляху,
Филозопи, крутопопи набралыся жаху.
Пропав той страх, зарс весь шлях купям та болотом,
Гд той злий дух ковтав, як мух, ненаситним ротом.
Тепер скорый, шлях просторый до раю протерли,
Без сторожей, вс настежей ворота отперли.
Уже велять яблука рвать из райского древа,
Бо каб то ся не велося бо поила Ева.
Давно той уж крычит недуж, що спокусив Еву,
За то ему, для сорому болзнь по чреву.
Вышить, охряв, бо бг закляв лазить на чрев.
За его грх, що вин на смх те брехав Ев.
Бдна Ева одну с древа вирвала кисличку,
Збула власти, треба прясти на гребен мичку.
За нею ж там бидный Адам щось, кажуть, прошкудив,
Землю пахав, цпом махав, бг з раю пропудив.
За ту ж ду Ева бду заслужила сію,
Честь Адаму аж за браму вибили у шию.
Глупа жона! сама она яблоки трощила,
За один плод увесь народ в пекло затопила.
Бг милостив, Еву простив, Адама пробачив,
Для визволу сам до долу лзти з неба рачив.
Там чортище старый свище, не хоче смириться,
Крутить хвостом, еще с Христом думае свариться.
Лишень же бг сам на порг в пекло поточився,
То Вельзевул попустив мул з ляку умочився.
Завив грзно, як вовк рзно, голосом собачим,
Кричить пробу, що особу Христову побачив.
Дав бг хлости, що вс кости поламав и роги,
И самого духа злого пидгарбав пид ноги.
Кричить на пуп, повсюду струп, нельзя доторкнути.
Надуло брух, заперло дух - не дало й <......>.
А смерть шлюха с того слуха, що човпуть над дядьком,
Стала трястись, думае спастись плутовским порядком.
Пустила дур, бьется об мур, дерется на стну,
Як шалена, тороплена, попустила уже и пну.
Дак сих покус знавши Исус хитрие обмани,
За их дло на все тло наслав злии рани,
Бо всю птицю, всю гузицю ссипала короста,
Пришло узлом, крутить гузном, бо болзнь не проста.
В таким мст, що н ссти, а н почесати,
Нудьга - туска там як луска, где сором и казати.
Смердять кости, що в корости, а тее все попрло,
Як бубон струп, продовбли пуп сороки все тло.
З усх сторон много ворон туда полтали,
Костомахи, розни птахи пшицю ростаскали.
Черви повзуть, тло гризуть зувсим поточили,
Огонь пече, юшка тече, так их учили.
Карность злая! бо як тая з людьми поступала,
Так по длом душа с тлом и не пропала.
А Иуда сам стоячи там зъюридився як макуха.
То сине, то красне, бо бере трясуха.
Вельми сей зляк и мх закляк в его з гришми за плечима,
За той свой грх, що носив мх не бачить очима.
В землю вкопав, щоб мх пропав, та окаменла,
Посох там цвт, и травы нт, бо билш не зеленла.
В води рибу, мх из глибу роспудив и раки,
Вирнув злий дух из води сух до Иуди паки.
Сюю мару пк и в жару, дак не загорвся,
Огонь потух, а той злой дух в печи не затлився.
Мицно по щит чортом подбит, що и не дереться,
В огню з печи да на плеч до Иуди знову береться.
Вин став з мшком ходить пшком в пекл повсюду.
Бг повелв, щоб мх не тлв до страшного суду.
А хутенько да скоренько Петра бг достачив,
Уже Петро отпер пекло, як Христа побачив.
Прадд Адам и дядько Хам заиграли в свирли,
Закричали, затрещали, як Христа заглядли.
Усяк юзник свий крпкий узлик зараз розвязали,
Иисусу Христу все на листу <усе> росказали.
Ева тута була загнута, о, злоба шайтана,
Сей покуса, злйший труса и крымського хана.
Мучить дарма, бо в их ярма з шии не злазили,
Всюду струп, що на плечах бьют, все дрова возили.
З ярма в хомут, з узлами кнут, дротянии пуги,
З шии до пят на спини знать кровавии смуги.
А для страху бьють с размаху пятинку святую,
На подпрягу в колымагу запряглы и тую.
Що<б> скакала та брикала, кладуть в рот удила,
Скуть плетью, щоб так мтью ступою ходила.
Понедлок, хоть не млок, и тому ж тая заслуга,
Змикулився, замулився - ледви и той утик из плуга.
Всю налогу скоро ж богу донесли ув уши,
Не забарив, ад разорив, выпустив вс души.
Святый Афет, узявши мушкет, выстрелив на гасло,
Выйшла здрая немалая, аж пекло захрясло.
Вдрук ожили вс, загули, як весною мушки,
С пекла нарид побиг на завид по наший <на?>трушки.
Дочув Абрам, що вже Адам з пекла удрызав,
Вин из Исаком и соби раком ледве поклизав.
Свята Сарра, хоть и стара, та женщина руча,
Вся пхота шла в ворота, - вона куды луча.
Племиник Лот в купу сирот як изобрав бдных,
Так ни дверей, ани верей не стало мдных.
Бо як тая сильна здрая с пекла потрощила,
Власне куча, куды луча, так закопотила.
У божу путь тилько сопуть, що аж попотилы,
Мойсей пророк в дверях замок и мур пробив рогами,
Ад сплюндрував, помандровав пшими ногами.
Власне бугай с кошари в рай выперся голодный,
Так из ада вся громада рада, що свободна.
Адам играй, отперши рай, иды, поспишайся,
Райским плодом с усм родом там ты утшайся.
Веди всх у ряд у райский сад яблук избирати,
Аж от древа, бо билш Ева не буде вмирати.

Аминь