Введение

1. Вопросы изучения творчества Гоголя

4 марта 1952 г. исполнилось 100 лет со дня смерти великого русского писателя Николая Васильевича Гоголя.

За это время, начиная со статей В. Г. Белинского и вплоть до последних работ советских историков литературы, о творчестве Гоголя написано много. И тем не менее некоторые важные вопросы изучения его творчества остаются не вполне разрешёнными.

Основной вопрос изучения творчества великого писателя, давшего широкие и не меркнущие в своем художественном блеске картины русской общественной жизни, - это вопрос о связи его творчества с современной ему эпохой. Надо понять творчество Гоголя прежде всего как своеобразное отражение определенного исторического момента в национальном развитии России.

В. И. Ленин писал, что критика, имеющая своим предметом культуру, "менее всего другого может опираться на какую-либо форму или какой-либо результат сознания", что "исходным пунктом для нее может служить никак не идея, но только внешнее объективное явление"^*. Это значит, что идеи возникают не произвольно, что они всегда представляют собой отражение реальной действительности, в данном случае - социальной жизни, в развитии и своеобразии которой и надо искать их обоснование.

Надо сказать, что первые критики творчества Гоголя, великие революционные демократы 40 - 60-х годов XIX в.,В. Г. Белинский и Н. Г. Чернышевский очень близко подходили к такой точке зрения. Нечто подобное, несомненно, имел в виду Белинский, когда писал свои статьи о Пушкине, указывая, в частности, на "великую заслугу" поэта в создании им "Евгения Онегина", заслугу, состоящую в том, что в своём романе поэт "так верно умел схватить действительность известного мгновенья из жизни общества"^**. К сожалению, намерение критика осуществить, вслед за исторической характеристикой сочинений Пушкина, подобный же "разбор всех сочинений Гоголя, от "Вечеров на хуторе" до "Мёртвых душ" включительно"^***, так и не было осуществлено.

^* (В. И. Ленин, Соч., т. 1, стр. 149.)

^** (В. Г. Белинский, Собр. соч., под ред. С. А. Венгерова, т. XII, стр. 89. (Курсив наш.- Г. П.))

^*** (Там же, т. VII, стр. 441. (Курсив наш - Г. П.))

Н. Г. Чернышевский, задумывая свои "Очерки гоголевского периода русской литературы", предполагал после первой их части, содержащей "обозрение критики", написать вторую с обозрением литературы. "Если обстоятельства позволят нам, - писал критик, - ... то мы должны будем обозревать, во второй части нашего труда, деятельность русских поэтов и беллетристов, начиная с Гоголя до настоящего времени"^*. Однако по каким-то обстоятельствам Чернышевскому также не удалось осуществить свое намерение.

^* (Н. Г. Чернышевский, Избр. философские сочинения, т. I, М., 1950, стр. 796. (Курсив наш. - Г. П.))

К изучению творчества Н. В. Гоголя обращались многие исследователи. Одни из них (Н. С. Тихонравов, В. И. Шенрок, Н. И. Коробка и др.) очень много сделали в области собирания и комментирования материалов о жизни и творчестве писателя, в области изучения его текстов. Другие (А. Н. Пыпин, С. А. Венгеров, В. В. Каллаш и др.) пытались рассматривать круг общественных вопросов, связанных с творчеством Гоголя, и характер его гражданских настроений. Изучали Гоголя и в связи с вопросами философии и психологии художественного творчества (Д. И. Овсянико-Куликовский и др.). Были также охарактеризованы и гоголевские типы в ряду литературных типов русского критического реализма. Одно время обнаружились ложные и тенденциозные стремления истолковать Гоголя в субъективно-психологическом и даже религиозно-мистическом плане (Д. Мережковский, А.Белый). Затем появился ряд работ с интересными наблюдениями над отдельными деталями гоголевской формы (В. В. Виноградов и др.). Наконец, была сделана попытка применить к творчеству Гоголя принципы социально-исторического исследования, но без отчётливой постановки основных методологических проблем (А. В. Луначарский, М. Б. Храпченко и др.). И всё же задача, поставленная Белинским, - дать историческую характеристику творчества Гоголя - ещё требует более обстоятельного решения.

Второй, не менее важный вопрос в изучении творчества Гоголя - это вопрос о его мировоззрении. Иметь исходным пунктом не идею, не "какую-либо форму, или какой-либо результат сознания", а "внешнее объективное явление", т. е. особенности исторической жизни общества, - это не значит пренебрегать идеями и формами сознания. Отражение объективных явлений происходит в сознании и притом не механически. Одни и те же особенности общественной жизни могут быть отражены по-разному при разных точках зрения на них, при разном идейном подходе к ним, при разных идейных традициях в сознании писателя.

Поэтому очень существенно знать, каково было мировоззрение Гоголя, кем он был не по своим личным склонностям, не по случайным своим настроениям, вызванным в разное время разными обстоятельствами его жизни, а по более или менее устойчивым своим взглядам, убеждениям и идеалам.

Оба эти важнейшие вопроса надо обязательно брать в их единстве, так как здесь речь идёт, в сущности, о двух сторонах в творческом сознании и в самом творчестве писателя. Вопрос о том, какие именно стороны и моменты исторического развития русского общества отразились в произведениях Гоголя, нельзя решать без вопроса о том, как понимал их Гоголь; так же и обратно.

При этом следует иметь в виду, что обе эти стороны творческого сознания писателя могут вступать в противоречие. Ф. Энгельс обращал внимание на подобные противоречия, например, в творчестве О. Бальзака, когда тот, исходя из своих убеждений легитимиста, симпатизировал аристократам и стремился создать "элегию по поводу непоправимого развала высшего общества", а в то же время, творчески типизируя этот развал, "был принуждён идти против своих собственных классовых симпатий и политических предрассудков" и приходил к "горькой иронии" и "острой сатире" на аристократию.

Ленинские статьи о Л. Толстом, являющиеся для нас образцом конкретно-исторического изучения художественной литературы, устанавливают в его творчестве подобные же противоречия и даже "кричащие". "С одной стороны, - писал В. И. Ленин, - беспощадная, критика капиталистической эксплуатации, разоблачение правительственных насилий, комедии суда и государственного управления, вскрытие всей глубины противоречий между ростом богатства и завоеваниями цивилизации и ростом нищеты, одичалости и мучений рабочих масс; с другой стороны, - юродивая проповедь "непротивления злу" насилием"^*. Так, например, в романе "Воскресение" Толстой последовательно проводит резкую моралистическую критику всех членов суда, показывая их личные слабости - легкомыслие, сластолюбие, карьеризм. А в то же время он заставляет дворянина Нехлюдова понять непримиримость интересов имущих классов, защищаемых судом, и интересов трудового народа и прийти к выводу, что "суд есть только административное орудие для поддержания существующего порядка вещей, выгодного нашему сословию".

^* (В. И. Ленин, Соч., т. 15, стр. 180.)

К раскрытию подобных же противоречий между субъективными представлениями писателя и объективным смыслом его образов, отражающих своеобразие исторической жизни общества, приходит и Г. В. Плеханов в своих ранних статьях о народниках. Так, о Г. Успенском он пишет, что тот опровергал своим художественным творчеством всё то, что сам защищал на почве публицистики.

Великие революционные демократы Белинский и Чернышевский, связывая с именем Гоголя развитие целого этапа русской литературы, также говорили и о противоречивости творчества писателя.

В своём знаменитом письме Гоголю Белинский даёт высокую оценку всего созданного писателем до появления "Выбранных мест из переписки с друзьями". Он считает Гоголя писателем, "который своими дивно-художественными, глубоко истинными творениями так могущественно содействовал самосознанию России..." И в то же время критик негодует на то, что Гоголь теперь "является с книгою, в которой во имя Христа и церкви учит варвара-помещика наживать от крестьян больше денег..." И он отказывается признать, что эта новая книга Гоголя, "эта надутая и неопрятная шумиха слов и фраз - произведение автора "Ревизора" и "Мертвых душ"^*.

^* (В. Г. Белинский, Собр. соч. в трёх томах, т. III, М., 1948, стр. 708-709, 714.)

Можно было подумать, что за четыре года, отделяющие "Мертвые души" от "Выбранных мест", Гоголь резко изменил свои убеждения и из передового писателя и мыслителя стал консервативным. Белинский судил о Гоголе почти исключительно по его опубликованным произведениям, не зная его внутренней жизни, всей его переписки. И он объяснил в своём письме заблуждения Гоголя тем, что тот "столько уже лет привык смотреть на Россию из своего прекрасного далёка", т. е. из Италии, где писатель почти безвыездно жил свыше десяти лет. Но дело было совсем не так просто.

Чернышевский, создавая свои "Очерки гоголевского периода русской литературы", исходил из тех же предпосылок. И вслед за Белинским он видел в Гоголе передового писателя, который "приобрёл господство над развитием нашего самосознания", "пробудил в нас сознание о нас самих - вот его истинная заслуга"^*.

^* (Н. Г. Чернышевский, Избр. философские сочинения, I" М., 1950, стр. 412 и 427.)

Но когда стали появляться в печати новые материалы о Гоголе, когда, в частности, вышли "Записки о жизни Н. В. Гоголя", составленные П. Кулишем из воспоминаний друзей и знакомых писателя и его писем, Чернышевский понял, что вопрос о мировоззрении Гоголя сложнее, чем это казалось до тех пор, и что его надо пересматривать.

В рецензии на названные "Записки" Чернышевский сделал ясное указание на то, в каком направлении должен идти такой пересмотр. "Те стороны гоголева характера и образа мыслей, - писал он, - следствием которых были "Выбранные места из переписки с друзьями", сделались разительно заметны для его близких знакомых ещё в 1840-1841 гг.; развитию их содействовал какой-то особенный случай, до сих пор остающийся необъяснённым, вероятно, находившийся в связи с жестокою болезнью, которую он вынес в это время... После того это настроение духа постоянно господствовало в Гоголе, - и, однако же, оно не помешало ему докончить и напечатать I том "Мёртвых душ". Автор "Выбранных мест", как видим, вовсе не убивал в Гоголе прежнего великого писателя, не заставлял его в художнической деятельности изменять прежнему автору "Ревизора"^*.

^* (Н. Г. Чернышевский, Полное собр. соч. в десяти томах, т. I, стр. 384. (Курсив наш. - Г.П.))

В другом месте рецензии Чернышевский делает ещё более смелое предположение. "Действительно ли, - пишет он, - образ понятий, выразившихся "Выбранными местами", был искренним его убеждением, а не маскою, надетою по расчёту? И действительно ли этот образ мыслей не был в нём новостью, а с детства постоянно жил в нём, и только сильней прежнего овладел его душою вследствие различных душевных страданий? Надобно думать, что это было действительно так. Всё в этом убеждает: многочисленные проблески подобного настроения в прежних сочинениях и прежних письмах, и природная наклонность, которая очень обыкновенна между малороссами, и твёрдость, с какою он его держался, самая смерть его и многие другие факты"^*.

^* (Там же, стр. 385. (Курсив наш. - Г. П.))

Таким образом, уже Чернышевский ясно осознал наличие в мировоззрении и творчестве Гоголя разных сторон, одна из которых, критическая сторона, с особенной силой сказалась в его лучших произведениях - в "Ревизоре" и "Мёртвых душах", другая, так сказать, "идеальная" сторона - в его "Выбранных местах из переписки с друзьями". Чернышевский понял, что в этой своей новой книге Гоголь "не изменял" себе как автору сатирических произведений и "не убивал" в себе "прежнего великого писателя", хотя "образ мыслей", сказавшийся в "Выбранных местах", несомненно, находился в глубоком, можно даже сказать, кричащем противоречии с содержанием "Мёртвых душ" и "Ревизора".

Из этого не следует, что Чернышевский был прав в объяснении этих противоречий, в частности в своих указаниях на болезнь и душевные страдания Гоголя или в своей ссылке на украинское происхождение писателя. Противоречия в мировоззрении и творчестве Гоголя были скорее результатом "действительности известного мгновенья из жизни общества" (Белинский), нежели обстоятельств его личной жизни.

Кроме того, Чернышевский справедливо указывает, что "образ мыслей", приведший Гоголя к написанию "Выбранных мест", стал "разительно заметен" только в начале 40-х годов, что он, хотя и раньше "постоянно жил в нём", всё же только с этого времени "сильнее прежнего овладел его душой". Мировоззрение Гоголя, конечно, развивалось, и в разные периоды в нём получали преобладающее значение разные его стороны и особенности.

Однако само наличие во взглядах и творчестве Гоголя идейных противоречий ещё не объясняет нам вполне его творчество. Как бы ни противоречили ошибочные идеалы писателя, выраженные в "Выбранных местах", критической стороне его мировоззрения, сказавшейся в первой части "Мёртвых душ", всё же это были два периода развития и две стороны одного и единого мировоззрения.

Как же мог в таком случае писатель, пришедший к; консервативным идеалам в процессе развития своего мировоззрения, стать для Белинского и далее для всей русской передовой демократической общественности "надеждой, честью, славой" России, "одним из великих вождей ее на пути сознания, развития, прогресса"?^*

^* (В. Г. Белинский, Собр. соч. в трёх томах, т. III, М. 1948, стр. 707.)

Конечно, даже и в критическом изображении русской жизни Гоголю удалось, на основе творческой типизации, сказать гораздо больше, чем это вытекало из его идеалов, из его мировоззрения. Видимо, с ним произошло нечто подобное тому, что произошло с Л. Толстым, который в "Воскресении" своей мыслью о том, что суд является лишь орудием для поддержания интересов господствующего класса, вступил в противоречие не только со своими идеалами, но и с критической стороной своего миропонимания.

Именно такую точку зрения на творчество Гоголя высказал впервые Н. А. Добролюбов, продолжая здесь Белинского и Чернышевского. "Мы видим, - писал он, - что и Гоголь, хотя в лучших своих созданиях очень близко подошёл к народной точке зрения, но подошёл бессознательно, просто художнической ощупью"^*.

^* (Н. А. Добролюбов, Полное собр. соч., т. I, М., 1934, стр. 244. (Курсив наш. - Г. П.))

Под бессознательностью здесь надо разуметь, конечно, не отсутствие сознания, а нечто другое. Добролюбов имеет здесь в виду преодоление предвзятой идейной тенденции автора, то умение "правдиво воспроизводить факты жизни" вследствие "неотразимого влияния естественного хода общественной жизни и мысли, которому невольно подчинялась сама мысль и воображение автора"^*, как удачно выразился критик в другом месте.

^* (Там же, т. II, стр. 208. (Курсив наш.-Г. П).)

Значит, дело не только в противоречивости мировоззрения Гоголя. Дело также в том, что в процессе художественного творчества Гоголь, как чуткий и правдивый художник, подчиняясь неотразимому влиянию" развития русской социальной жизни своего времени, мог преодолевать ограниченность своего мировоззрения даже и в критической его стороне.

Подчёркивая "бессознательность", "художническую ощупь", с помощью которой Гоголь подходил к "народной точке зрения" в своих лучших, реалистических произведениях, Добролюбов, подобно Чернышевскому, ставил в теснейшую связь с этим обстоятельством всю дальнейшую идейную эволюцию писателя. "Когда же ему (Гоголю) растолковали, - продолжал критик, - что теперь ему надо идти дальше и уже все вопросы жизни пересмотреть с той же народной точки зрения, оставивши всякую абстракцию и всякие предрассудки, с детства привитые ему ложным образованием, тогда Гоголь сам испугался: народность представилась ему бездной, от которой надобно отбежать поскорей, и он отбежал от неё и предался отвлечённейшему из занятий - идеальному самоусовершенствованию"^*.

^* (Там же, т. I, стр. 244-245.)

Таковы основные методологические проблемы, которые должны составлять основу конкретно-исторического изучения творчества Гоголя. Без решения этих основных проблем не могут получить своего настоящего разрешения и все частные вопросы изучения гоголевского творчества: вопрос о ситуациях и сюжетах его произведений, о характере романтики в первом периоде, об особенностях юмора и сатиры, о природе гоголевского смеха, о значении его сюжетных и стилистических гипербол, о жанрах, преобладающих в его творчестве, и т. д.

Обратимся к первой из намеченных выше основных проблем: каковы были особенности развития русской общественной жизни в 30-е годы XIX в.?