Снова в России

Письмо Белинского произвело на писателя огромное впечатление. Гоголь попытался было ответить Белинскому резким, обидчивым письмом, в котором стремился представить содержание и тон высказываний критика как результат его болезненно - раздражительного характера. Но вместо этого письма он послал другое, свидетельствующее о его полной духовной растерянности.

Снова в России

Позже Гоголь не раз выражал сожаление по поводу издания "Выбранных мест". Он старался как-то оправдать свой поступок и книгу в глазах друзей и читателей. "Я хотел рассмотреть все места и звания в их чистом источнике, а не в том виде, в каком они являются вследствие злоупотреблений человеческих, - писал он Анненкову, - я начал с высших должностей; я хотел напомнить человеку о всей святости его обязанностей... Не увлекись я духом излишества, который раздувает теперь всех, я бы выразился, может быть, так, что со мною во многом бы согласились... хотя чувствую, что и тогда видна была бы во мне односторонность: занявшись своим собственным внутренним воспитанием, проведя долгое время за Библией, за Моисеем, Гомером - законодателями веков минувших... я весьма естественно стал на время чужд всему современному... Здоровье мое, которое началось было уже поправляться и восстанавливаться, потряслось от этой для потряслось от этой для меня сокрушительной истории по поводу моей книги. Многие удары так были чувствительны для всякого рода щекотливых струн, что дивлюсь сам как я еще остался жив…"

Под влиянием письма Белинского Гоголь решает навсегда возвратиться в Россию и снова приняться за работу над вторым томом "Мертвых душ". "Мне нужно будет непременно заглянуть в некоторые, хотя главные, углы России. Вижу необходимость существенную взглянуть на многое своими собственными глазами", - доверительно сообщал он Данилевскому.

Свой путь на родину Гоголь задумал совершить через Иерусалим. Посещение святых мест он связывал с потребностью восстановить душевное равновесие, перед тем как вновь приступить к созданию второго тома "Мертвых душ".

В начале 1848 года Гоголь покинул Италию. В сопровождении нежинского друга К. М. Базили, встретившего писателя в Бейруте, он добрался до Иерусалима и побывал в святых местах. По признанию Гоголя, они не произвели на него ожидаемого впечатления и не вызвали в душе никаких религиозных эмоций; он остался холоден, черств и "не стал лучшим". Усталый и разочарованный бесцельным путешествием, о котором, по свидетельству современников, писатель предпочитал молчать, он прибыл весной в Одессу, а затем навестил Васильевку.

Грустной и безрадостной была встреча с родными. Гоголь был подавлен, молчалив, часто уединялся и подолгу бродил по знакомым с детства местам, печально взирая на запущенное имение, разоренное хозяйство крестьян. Эпидемия холеры, опустошившая окрестные деревни, захватила и Васильевку, сильная засуха грозила голодом... Всюду слышался ропот недовольства.

"Я еще ни за что не принимался, - писал он Плетневу. - Покуда отдыхаю от дороги. Брался было за перо, но или жар утомляет меня, или я все еще не готов. А между тем чувствую, что, может, еще никогда не был так нужен труд, составляющий предмет давних обдумываний моих и помышлений, как в нынешнее время".

В конце августа Гоголь выехал в Москву. Друзья встретили его сдержанно и настороженно. В Москве он пробыл недолго, его потянуло в Петербург повидаться со школьными товарищами, Плетневым, Виельгорским.

Революция 1848 года во Франции и следующая за ней волна национально-освободительного движения в Европе вызвали усиление реакции в России. Цензурные гонения, полицейские преследования и аресты, о которых Гоголь узнал в столице, гнетуще подействовали на него. "В Петербурге я успел видеть Прокоповича... и Анненкова, приехавшего на днях из-за границы, - писал Гоголь Данилевскому. - Все, что рассказывает он, как очевидец, о парижских происшествиях^* - просто страх: совершенное разложенье общества. Тем более это безотрадно, что никто не видит никакого исхода и выхода и отчаянно рвется в драку, затем чтобы быть только убиту. Никто не в силах вынесть страшной тоски этого рокового переходного времени. И почти у всякого ночь и тьма вокруг". Такая оценка политических событий в Европе была присуща не одному только Гоголю; ее разделяли многие в прошлом прогрессивные дворянские писатели, напуганные революционным движением на Западе и ожидаемым взрывом в России.

^* (Французская революция 1848 года.)

Новые веяния в общественной и литературной жизни Петербурга конца 40-х годов были малопонятны автору "Переписки с друзьями". Он стремится разобраться в них, присматривается, наблюдает, но чувствует себя, по его словам, как иностранец, попавший в незнакомую страну. Некоторые из его близких друзей, не простив ему последней книги, отвернулись от него.

Н. В. Гоголь и В. Г. Белинский. Рисунок Б. Лебедева. 1947

Понимая сложность своего положения, Гоголь старается сблизиться с молодыми петербургскими писателями, о которых отзывался как о его учениках и последователях. И. И. Панаев вспоминал: "Гоголь изъявил желание А. А. Комарову^* приехать к нему и просил его пригласить к себе несколько известных новых литераторов, с которыми он не был знаком. Александр Александрович пригласил... Гончарова, Григоровича, Некрасова и Дружинина. Я также был в числе приглашенных, хотя был давно уже знаком с Гоголем... Радушный хозяин приготовил роскошный ужин для знаменитого гостя и ожидал его с величайшим нетерпением...

^* (Участник кружка Белинского.)

Гоголь приехал в половине одиннадцатого, отказался от чая... взглянул бегло на всех, подал руку знакомым, отправился в другую комнату и разлегся на диване. Он говорил мало, вяло, нехотя, распространяя вокруг себя какую-то неловкость, что-то принужденное. Хозяин представил ему Гончарова, Григоровича, Некрасова и Дружинина. Гоголь несколько оживился, говорил с каждым из них об их произведениях, хотя было... заметно, что не читал их. Потом он заговорил о себе и всем нам дал почувствовать, что его знаменитые "Письма" писаны им были в болезненном состоянии, что их не следовало издавать, что он очень сожалеет, что они изданы. Он как будто оправдывался перед нами!"

Ожидаемого сближения с писателями "натуральной школы" не последовало, и Гоголь еще острее почувствовал свое одиночество. Единственным его утешением было посещение семьи Виельгорских, с которой писателя связывала многолетняя дружба. Кроме того, он был влюблен в их младшую дочь - Анну Михайловну, отвечавшую ему взаимностью. После долгих колебаний Гоголь решился сделать предложение. Но графиня Виельгорская, не допускавшая и мысли о возможном браке ее дочери с Гоголем, наотрез отказала ему. "Я много выстрадался с тех пор, как расстался с вами в Петербурге, - писал он Анне Михайловне весною 1850 года. - Изныл весь душой, и состоянье мое так было тяжело, так тяжело, как я не умею вам сказать".

Запоздалая попытка Гоголя создать семью потерпела неудачу. Расстроенный и растерянный возвратился он в Москву. С этого времени начинается беспрерывная полоса скитаний одинокого и постоянно нуждающегося писателя, не имевшего собственного пристанища. Он живет у Погодина, А. П. Толстого, Аксаковых, Шевырева, в Калуге у Смирновой. Зиму 1850-1851 года Гоголь провел в Одессе, летом гостил в Васильевке, откуда снова возвратился в Москву, где поселился в доме Толстого.

Все свободное время Гоголь старался посвятить работе над вторым томом "Мертвых душ". Но тяжкий груз пережитого, болезненное состояние мешали ему. "Не могу понять, отчего не пишется и отчего не хочется говорить ни о чем... Та же недвижность и в моих литературных занятиях, - сообщал он Жуковскому. - Я ничего не издал в свет и ничего не готовлю; что и приуготовляю, то идет медленно и не может никак выйти скоро... Отчего, зачем нашло на меня такое оцепенение, этого не могу понять".

Несмотря на затянувшийся кризис, писатель находит в себе достаточно сил и продолжает трудиться. В литературе, в творческом созидании он видел единственный смысл своей жизни. По свидетельству близких друзей, Гоголь в последние годы был целиком поглощен созданием нового варианта продолжения поэмы. В дружеском кругу он неоднократно читал завершенные главы из второго тома "Мертвых душ", великолепные по своему художественному мастерству. Одновременно Гоголь приступает к подготовке переиздания собрания своих сочинений, так как прежнее (первое) из-за его отсутствия появилось с большими ошибками и искажениями.

Но писатель, захваченный новыми творческими замыслами, был лишен здоровой рабочей атмосферы. В доме Толстого он попал в окружение тупых ханжей и лицемеров, постоянно стремившихся подогреть в нем религиозные чувства, растравить и без того надломленную переживаниями душу. Его сводят с фанатичным церковником - ржевским попом Матвеем Константиновским, который своими исступленными проповедями доводил писателя до полного изнеможения.

Гоголь чувствовал, что попал в тупик. Его робкие попытки освободиться от влияния мракобесов наталкивались на глухую стену. Окончательно сломленный духовно и физически, Гоголь тяжело заболевает. Он отказывается от пищи, медицинской помощи. Однажды ночью, когда у обессилевшего от голода и болезни писателя потускнело сознание, он сжег почти все свои рукописи. В огне погиб и второй том "Мертвых душ". Опомнившись, Гоголь с ужасом понял весь трагизм свершившегося. Надорванный болезнью организм писателя не выдержал последнего потрясения. 4 марта 1852 года в 8 часов утра Гоголь умер.

Похороны писателя превратились во внушительную демонстрацию передовой русской общественности, для которой имя творца бессмертных созданий было всегда олицетворением страстной непримиримости к ненавистному самодержавию, примером бескорыстного служения родине. "Гоголь умер! Какую русскую душу не потрясут эти два слова? - писал И. С. Тургенев из Петербурга. - Он умер. Потеря наша так жестока, так внезапна, что нам все еще не хочется ей верить. В то самое время, когда мы все могли надеяться, что он нарушит, наконец, свое долгое молчание, что он обрадует, превзойдет наши нетерпеливые ожидания, - пришла эта роковая весть! Да, он умер, этот человек, которого мы теперь имеем право, горькое право, данное нам смертию, назвать великим; человек, который своим именем означил эпоху в истории нашей литературы; человек, которым мы гордимся, как одной из слав наших!"

Более ста лет прошло со дня смерти великого русского писателя. Но животворное влияние творчества Гоголя, восхищение перед его художественным гением продолжают испытывать и наши современники. Реалистические творения писателя вошли в золотой фонд русской и мировой литературы. Миллионными тиражами изданы сочинения Гоголя; они читаются во всех уголках нашей необъятной Родины. Его пьесы с успехом идут в советских театрах. Замечательные творения гениального художника любят не только в нашей стране. Переведенные на многие языки мира, они стали известны далеко за ее пределами и вместе с произведениями Пушкина, Лермонтова, Тургенева, Толстого, Чехова, Горького утвердили мировую славу русской литературы.

Н. В. Гоголь. Портрет работы И. Репина. 1878. Гравюра на дереве В. Матэ

Творчество Гоголя оказало огромное влияние на формирование школы критического реализма, теоретическим истолкователем и идейным вождем которой был В. Г. Белинский. Передовая, демократическая литература, проникнутая, по словам В. И. Ленина, "идеями Белинского и Гоголя", была всегда дорога "всякому порядочному человеку на Руси"^*. По пути, проложенному Гоголем, пошли лучшие представители русской литературы, драматургии, живописи и музыки.

^* (В. И. Ленин собрание сочинений, т. 22, стр, 83.)

Художественное наследие Гоголя и в наши дни продолжает оказывать благотворное влияние на развитие многонациональной советской литературы и искусства. В произведениях советских писателей А. Фадеева, М. Шолохова, Л. Леонова, А. Корнейчука, Б. Горбатова и многих других нашли свое дальнейшее развитие гоголевские традиции.

Бессмертный Гоголь - наш современник. Он и сегодня вместе с нами в борьбе за утверждение самого передового и самого справедливого на земле социального строя. Он рядом с нами в борьбе с чуждыми советским людям пережитками прошлого.

С мыслью о высоком служении Родине Гоголь вступил на литературное поприще и до конца дней своих, несмотря на свои заблуждения, не изменял благородным идеалам. "Как ни велики твои ошибки, мученик скорбной мысли и благих стремлений, - писал Н. Г. Чернышевский, обращаясь к памяти Гоголя, - но ты был одним из благороднейших сынов России, и безмерны твои заслуги перед Родиной".